Слепые поводыри - Страница 53

Помолчали. И тут же как по волшебству у стола возникла величавая Олимпиада Леонидовна. Вряд ли она подслушивала у дверей (меньше знаешь – крепче спишь) – просто чувствовала многоопытным нутром, когда следует сгинуть, когда появиться.

– Нет, ну, конечно, можно… – со скукой говорил Игорек. – Можно, конечно, кое-что провернуть и на архипелаге… Но масштабы, масштабы!.. Там весь Ана-Тарау – с наш микрорайон. Значит, единственный выход – крутить население… Поставить туземцев в такие условия, чтобы рожали, рожали и рожали…

Влад слушал его с напряженным вниманием.

– Территория островов ограничена, – заметил он.

– Верно, – сказал Игорек. – Отсюда все и проистекает: частые битвы, людоедство, поиск новых земель… Та же, короче, осознанная необходимость… Точнее, не осознанная – скорее инстинктивная… Стало быть, необходима печь. Печь, в которой будут сгорать излишки населения. Смертность должна наступать рождаемости на пятки… Ты представляешь, во сколько раз это ускорит прогресс?

– Погоди! – прервал его Влад. – Что за печь?

Игорек покосился на него с недоумением.

– Война… – ровным голосом пояснил он. – Непрерывная война, требующая новых и новых смертников. Вот тебе, кстати, и причина повышенной рождаемости… Плюс жесточайший отбор. Свыше двадцати лет жить будут лишь те, у кого семь пядей во лбу. Гениальные оружейники, корабельщики, ученые… Сколько у тебя пядей? Шесть? Тогда – вперед, за Родину!.. А другого выхода, Влад, я не вижу. Одним просветительством там ничего не сделаешь.

– Ну а, скажем, появляются европейцы?..

– Пресс тут же снимается. Излишки населения идут уже не в печь, а в десант. На европейские побережья…

Влад подумал, скривился:

– Не решится на это Самсоныч. Стрельбы не любит…

– Еще как решится! – всхохотнул Игорек. – Пойми одну простую вещь, Влад: при наличии на атолле нашей колонии все, что я тебе сейчас рассказал, – неизбежно… Неизбежен раскол, неизбежна борьба за власть над архипелагом, неизбежно использование туземцев в качестве пушечного мяса… Идейную поддержку тоже предугадать несложно…

– Не понял…

Игорек улыбнулся.

– Угроза вторжения с материка, – пояснил он. – Независимо от того, есть она или нет ее… Скучно все это, Влад!.. Поверь, что по ею сторону лазейки дела обстоят куда любопытней…

Влад потряс головой и выпил.

– Еще вина? – спросил Игорек.

– Да нет… Пожалуй, хватит. По кофейку бы… – Игорек участливо смотрел на сотрапезника.

– Слушай, – сказал он вдруг. – А переходи ко мне…

– То есть?

– Посажу тебя на филиал, будешь работать на меня… А то скучно мне без вас с Андрюхой, поболтать не с кем… Костик, конечно, мужик надежный, но, сам понимаешь…

– Не потяну я…

– А куда ты денешься?

– И Самсоныч не отпустит…

– Да пошел он!.. – Игорек поискал взглядом метрдотеля – вернее, хотел поискать. Дама с екатерининской осанкой уже стояла выжидающе у стола, хотя секунду назад ее тут вроде бы не было. – Олимпиада Леонидовна! Кофейку бы нам…

Дама исчезла. Игорек снова повернулся к Владу.

– Ну что ты там потерял, на этом острове? Что тебя там держит вообще? Экзотика? Так она уже у тебя, наверное, в печенках сидит…

Как никогда похожий на горбуна, Влад неопределенно повел тем плечом, что повыше.

– Дай подумать, – уклончиво пробормотал он.

– Да нет времени думать, Владик! Решай прямо сейчас.

Влад огляделся еще раз. Сверкали скатерти, догорали витые свечи в канделябрах.

– Нет! – бросил он почти враждебно.

– Почему? – беспомощно спросил Игорек. Но тут внесли кофе, и пришлось приостановиться.

– Не знаю, – с неохотой вымолвил Влад, когда они вновь остались с Игорьком наедине. – Там я вроде уже при деле, понимаю хотя бы, что происходит… А тут еще неизвестно, как сложится… Не хочу! – вырвалось вдруг у него. Кривоватые губы дрогнули, обнажая неправильный прикус. – Что мне твой филиал? Ради чего же я, получается, Сувенира завалил? Ради филиала?

Игорек слушал – и скорбно, понимающе кивал.

– Скучно мне будет без тебя, – повторил он в который раз.

– Ты прямо как прощаешься, – злобно проворчал Влад.

– Черт его знает, может, и прощаюсь, – расстроенно согласился Игорек, почему-то отводя глаза. – Ох, чует мое сердце, подашься ты скоро вслед за Андрюхой…

Когда «девятка» цвета «мокрый асфальт» остановилась возле замороженной стройки, уже вечерело. Бетонные стены обрели в сумерках серо-лиловый оттенок, буквы на плакате у ворот как бы выцвели и не читались…

Сопровождаемый Костиком Влад шел через строительный двор, горько сожалея о содеянном… Ну и посадил бы его Игорек на филиал! Плохо, что ли?.. Нет, взыграла гордость, отказался! Не купишь, дескать… Эх…

Ну вот пролезет он сейчас в лазейку, а дальше что?

Приостановился, огляделся. И трудно сказать, было ли тому причиной выпитое в изрядном количестве дорогое вино, или же просто подавленное настроение, но Владу померещилось вдруг, что все это он видит в последний раз, что больше он сюда уже не вернется.

Вечер был необычно тих. Над стройкой в темно-фиолетовом небе низко летел большой ворон, и широкие крылья его при каждом взмахе рождали негромкий, отчетливый шорох: ш-шух-х… ш-шух-х… ш-шух-х…

Утром, как только взошло солнце, прямо по курсу высоко в небе возникло светло-зеленое мерцание – отсвет огромной лагуны. Стоя на шаткой, покрытой циновками палубе и держась нетвердой рукой за подрагивающую мачту, Сергей Самсонович не сводил с него потеплевших глаз. Шторм кончился. Волны уже не толпились и не ревели, но шествовали строем, как на параде – за шеренгой шеренга.